Market History История учит человека тому, что человек ничему не учится из истории
Парадокс Гегеля
1907, 1929-33, 1987, 1997-98, 2000, 2007-08 – вереница лет финансово-экономических кризисов и биржевых крахов XX и начала XXI века. У каждого свое лицо, свои особенности. Своя драма и сюжетная линия.
Но все уже было. Было гораздо-гораздо раньше. И все повторяется. От натурального обмена мехом и шкурами убитых животных в эпоху первобытно-общинного строя и до сложнейших сделок на современном срочном и спотовом рынках – на всем этом пути человечество сопровождают экономические потрясения.
Экономика развивается циклически. Подъемы сменяются рецессиями и депрессиями. При этом, «масла в огонь» подливает и «человеческий фактор» - алчность, жадность, зависть, доверчивость и стремление к «легким деньгам», некомпетентность.
В предлагаемом материале представлены одни из самых нетривиальных экономических кризисов в мировой истории: от античного мира до XIX века.
Как император Диоклетиан золото обрушал. Древний Рим 3-4 век н.э.
В 245 году нашей эры на территории современной Черногории, в семье вольноотпущенника родился мальчик, названный Диоклом. Дедушка Диокла был рабом. Внук этого раба стал знаменитым римским императором Гаем Аврелием Валерием Диоклетианом или просто, Диоклетианом. Вот такая карьера в III веке! Социальные лифты того времени могут удивить кого угодно.
Диоклетиан прожил очень яркую жизнь, ярче многих других римских правителей.
Пройдя путь от простого солдата римского легиона до военачальника высшего ранга, в 284 году, в возрасте 39 лет Диоклетиан становится императором Рима. Возглавлял главную сверхдержаву тех лет Диоклетиан довольно долго – полных 20 лет. Правление прошло под знаком усиления личной власти императора и укрепления Великого Рима. Это был один из последних относительно спокойных периодов в римской истории накануне падения Западной Римской империи.
Не в последнюю очередь, Диоклетиан прославился своими оригинальными экономическими приемами. К моменту его прихода к власти империя находилась, мягко говоря, в непростом финансовом положении. А если называть вещи своими именами – на грани экономической катастрофы. Бесконечные войны, удержание оккупированных территорий, неподъемные строительные проекты – опустошили казну и привели к обесцениванию национальной валюты. Требовалась срочная денежная реформа.
Многие древние (и не очень древние) государственные деятели «наступая на одни и те же грабли» - прибегали к искусственному увеличению стоимости денег. Ни к чему хорошему это не приводило. Те же ошибки совершают и сейчас современные центробанки, пытаясь удержать курс своей нетвердой валюты относительно валюты твердой.
Диоклетиан проявил креативность и смекалку и пошел по нестандартному пути. Он приступил к чеканке монет с содержанием золота выше ее номинальной стоимости. То есть, вместо того, чтобы повышать курс римских денег относительно золота (долларов и евро тогда увы не было) император-реформатор решил понизить курс желтого металла. Вот такой ход!
«Удивительные» монеты Диоклетиана
Что предприняли жители Великой Империи? Ответ очевиден – они стали плавить диоклетиановские монеты. Ведь сплав стоил дороже. Хитрый маневр Диоклетиана привел не к волне, а к цунами инфляции, накрывшей Вечный Рим. Тут уже хитрый император стал применять банальные меры по ограничению цен, которые ни к чему, кроме товарного дефицита привести не могли.
Своей непродуманной экономической политикой Диоклетиан свел на нет военно-политические успехи двадцати лет императорства и в 305 году был вынужден добровольно оставить трон. Грубейшие ошибки в государственных финансах ослабили единство государства и больно ударили по статусу его руководителя.
Последние годы жизни неудачливый в экономике император провел в собственном поместье в Иллирии, занимаясь огородом. Соратники Диоклетиана звали его вернуться к «основной работе» первым лицом империи, на что он ответил своей самой знаменитой фразой, надолго пережившей и его самого и его великую страну: «Если бы вы видели, какова капуста, которую я вырастил, то не стали бы приставать ко мне со своими предложениями».
Падение банковского Дома Медичей. Флоренция XV век
В раннем средневековье главными европейскими банкирами были итальянцы. Собственно, слово «банк» имеет итальянское происхождение. По-итальянски banco – стол, лавка, скамья, на которых (за которыми) сидели менялы со своими монетами.
Самой богатой итальянской семьей на протяжении целых пяти столетий, с XIII по XVIII век, был клан Медичи. Успешно совмещая государственные посты с коммерческой деятельностью (и сейчас знакомая ситуация), олигархи Медичи контролировали Флорентийскую республику и щедро покровительствовали художникам, архитекторам и поэтам эпохи Возрождения.
Семейство было настолько могущественным, что его представителями были целых четыре римских папы и две французские королевы. Финансовая мощь династии была заложена Козимо Медичи «Старым» (1389-1464). В 1417 году он возглавил Римский филиал, уже существовавшего семейного банка, а с 1420 года и весь банковский Дом Медичи с сетью зарубежных отделений. В 1429-ом после смерти отца Джованни да Биччи, Козимо наследует огромное, по тем временам в Европе, состояние в 180 тыс. флоринов плюс недвижимость и права на выданные кредиты.
Дела финансовой империи Медичи идут в гору. Банковский Дом флорентийского клана играет монопольную роль на финансовом рынке Старого Света. Но после ухода из жизни талантливого Козимо могущество его финучреждения пошатнулось. Тому было несколько причин.
Первой стали недобросовестные действия конкурентов. В Европе XV века они не утруждали себя такой чепухой, как информационная кампания или враждебное поглощение. Отнюдь. Действовали бизнес-соперники быстрыми, жестокими и простыми, можно сказать топорными методами. Причем, в буквальном смысле, «топорными». В 1478 году представители других банкирских семей Флоренции - Сальвиати и Пацци накинулись в церкви с ножами на двух Медичи. Полностью осуществить злодейский план не удалось, но удар по делу династии Медичи был более, чем ощутимым.
Второй причиной начала заката банковского бизнеса семьи стал низкий профессионализм Лоренцо Медичи (прозванного «Великолепным»), пришедшего на смену Козимо. Великолепие Лоренцо выражалось, преимущественно в том, что он прекрасно разбирался в изящных искусствах, науках и писал стихи. Прибавьте сюда еще и государственные дела правителя Флоренции. На управление банком не хватало ни времени, ни способностей, ни (и это, наверное, главное) особого желания.
Третий источник деловых неприятностей Медичи – начало экономического подъема в Англии, Франции и Германии. Финансово-коммерческой монополии итальянцев приходил конец. На сцену выступали новые энергичные фигуры.
Банк Медичи стал испытывать проблемы с ликвидностью. Обязательства банка обеспечивались резервами только на 10%. Это маловато и сейчас, было низко и в те времена. Современный показатель мгновенной ликвидности для российских банков, контролируемый Центробанком, равен 15%. Для тридцати дней он составляет целых 50%. Собственно, базовые требования к основным параметрам банковского бизнеса не очень сильно изменились за 500 лет.
Положение усугублялось неудачными инвестициями, коррупцией, расходами на бесконечные военные кампании и тривиальным непрофессионализмом финансовых менеджеров от Медичи. Через два года после смерти Лоренцо «Великолепного» в 1494 году, банковский Дом могущественной флорентийской семьи потерпел крах. Банкротство финансовой империи Медичи стало одним из крупнейших в эпоху Ренессанса. Экономика Флоренции понесла многомиллионные потери.
Крушение банка Медичи имело международный резонанс. Всплыл интересный нюанс. В банке были размещены деньги благотворительного фонда, который обеспечивал приданым девушек из неблагополучных и разорившихся семей. Вот такие социальные программы уже были в Европе XV века! Деньги жертвовал лично король Франции Карл VII. Скандал был оглушительный.
Тюльпаномания или цветочная луковица за 1000 гульденов. Голландия XVII век
Самый знаменитый финансовый кризис конца средних веков и начала Нового времени – «Тюльпановый». Место – Голландия. Период – 1636-37 гг.
В последние годы он стал известен широкой общественности благодаря фильму Оливера Стоуна «Уолл-стрит. Деньге не спят», 2010 г. Главный герой, биржевой спекулянт Гордон Гекко (Майкл Дуглас) доступно и красочно рассказал молодому человеку его дочери, трейдеру Джейкобу, какой ажиотаж был вокруг тюльпанов в Нидерландах XVII века.
По мнению исследователей, голландская «тюльпаномания» - первый, четко исторически зафиксированный, классический биржевой пузырь. Он настолько интересен и своеобразен, что по праву занимает центральное место в данном обзоре.
Предпосылки тюльпаномании «страны цветов» лежат в 1620-х годах и связаны с открытием пестролистных сортов этих растений. Обычные тюльпаны являются двуцветными – желтое или белое донце и красные (пурпурные) лепестки. Селекционеры вывели тюльпаны с причудливым и неповторимым рисунком, ставшие в Голландии того времени предметом культа.
За одну, (одну!!!) луковицу продавцы требовали и получали до 1000 гульденов. Для справки, за тысячу гульденов в Голландии начала XVII века можно было купить 10,28 кг серебра или 856 грамм золота. Первый наставник великого Рембрандта Якоб ван Сваненбург за один гульден должен был написать 3 картины с изображением тюльпанов. Годовой доход искусного ремесленника не превышал 300 гульденов, а купца средней руки 3000.
Для просвещенного европейца (для голландца, прежде всего) пестролистные тюльпаны соединили в себе притягательность произведения искусства - дела рук человека (тюльпановеда) и дар природы. Луковицы редкого пестролистного сорта тюльпана встали в один ряд с творениями великих живописцев и античными статуями. Несколько странно, конечно. Более внятного объяснения загадке столь массового увлечения цветами, такой «тюльпаномании», увы, нет. Участниками первого описанного тюльпановго аукциона, состоявшегося в 1625 году, были только 5 специалистов по цветам и 14 коллекционеров картин.
Первые явные признаки «тюльпановый пузырь» обнаружил в 1633 г. На торгах в провинциальной Западной Фрисляндии, далеко от Амстердама, цены взлетели настолько, что некий житель города Хорн обменял свой каменный дом на три луковицы. А местный фермер отдает за вожделенные корневища все свое хозяйство.
К организации биржевых сделок голландцы подошли системно, подключив срочный рынок. Спотовые сделки с таким сезонным товаром, как цветы, для северной Голландии были не очень удобны. Тюльпаны цветут там только в апреле-мае. Далее, отцветшая луковица в начале лета становится источником для нового посадочного материала и умирает. Для того, чтобы капризы природы не оказывали решающего влияния на биржевой тюльпановый оборот, голландцы запустили расписки на торговлю, что называется «цветочным урожаем будущих периодов», типичные товарные фьючерсы. Дальше – больше. В ход пошли «тюльпановые опционы» - права на покупку/продажу тюльпановых активов. Реального обеспечения эти производные финансовые инструменты не имели. Отсутствовала и система страхования рисков их владельцев. На такую мелочь в XVII веке, как впрочем, и гораздо позже, участники рынка внимания обращали мало. Важен был процесс.
А процесс принимал всенародный, всеголландский характер. К лету 1636 года к торговле луковицами тюльпанов подключились простые граждане. «Народные торги» организовывались с размахом. В крупнейших городах страны создавались «тюльпановые» коллегии – структуры по образу солидной Амстердамской биржи. Вначале торговая «тюльпановая» сессия проходила час-два. На пике интереса, зимой 136-37 гг. коллегии тюльпаноманов заседали круглые сутки. Предметом торгов для простолюдинов были не элитные, а самые заурядные сорта. Именно вокруг них и закрутились главные события «тюльпанового» пузыря.
А еще торговля шла очень весело. Непременным атрибутом тюльпановых аукционов тех лет было сплошное пьянство его участников. Алкоголь тек рекой. Пили все – покупатели, продавцы, организаторы. Тюльпаноманы вели себя, как безумная толпа. Интересно, что премия за опцион носила игривое название «деньги на вино».
К первым числам февраля цены срочных контрактов, даже на «мусорные» луковицы взлетели с 60-125 гульденов за фунт до 1500. Стоимость фьючерсов и опционов полностью игнорировала ситуацию на цветочном рынке с реальными луковицами, лежащими в земле.
Динамика индекса цен на фьючерсные (зеленый) и опционные (красный цвет) контракты на луковицы тюльпанов
Первый сбой произошел 3 февраля 1637 года в одном из центров «тюльпанового трейдинга» - городе Харлем. Очередной аукцион по продаже «мусорных» луковиц был провален. Никто не хотел покупать. Торговцы «красотой» начали трезветь, во всех смыслах. На следующий день операции в Харлеме была полностью приостановлены. Волна тревожных слухов покатилась по Голландии. Но так как с передачей информации было не очень, сделки по инерции продолжались в Гааге, Амстердаме и других городах.
Официальной датой, когда лопнул тюльпановый пузырь, принято считать 5 февраля 1637 г. В этот день в городе Алкмар состоялись последние торги луковицами по сверхценам. Наряду с контрактами, в Алкмаре торговали и «живым» товаром. Стоимость одной луковицы сорта «Адмирал Эндкхузен» достигла 5200 гульденов. Дневная выручка главных участников торгов, наследников некоего Воутера Винкеля достигла 90 тысяч гульденов. Современный эквивалент – 6 млн фунтов стерлингов. Но эти «бешеные деньги», как и многие другие доходы тюльпаноманов тех дней остались только на бумаге, в расписках. В следующие два дня голландский цветочный рынок рухнул. Уже ничего нельзя было обналичить, уйти в кэш стало невозможным.
Остались долговые обязательства, исполнять которые по ценам, зафиксированными в них никто не хотел или просто не мог.
Голландцы, законопослушные по природе, очень тяжело переживали последствия самого эстетичного в истории человечества финансового кризиса. Невыполнение любых контрактов (и тюльпановые, совсем не исключение) квалифицировалось, как преступление, а статус банкрота делал из жителя Нидерландов изгоя.
Только к 1640-м годам цена одной луковицы простого сорта поднялась до 100-200 гульденов.
Существуют разные мнения, подорвал ли лопнувший «тюльпановый пузырь» голландскую экономику. Но безусловный факт – в стране на многие годы и десятилетия была утрачена вера, как к участникам самых разных биржевых и аукционных торгов, так и взаимное доверие между ними. Очень долго в биржевом игроке нидерландцы видели только стяжателя, проходимца и афериста.
«Золотой век Испании». XVI-XVII столетия
Могущество Испанской империи «над которой никогда не заходило солнце» берет свое начало в самом конце XV века. Ключевым в ее взлете стал 1492 год. Христофор Колумб открывает новый материк, а католическая Кастилия поглощает последний мусульманский анклав на Пиренейском полуострове – Гранаду.
За счет заморских владений в Новом свете, Испания становится одним из самых богатых и влиятельных государств на Европейском континенте, вплоть до эпохи Наполеона.
Вначале американские территории были, скорее головной болью, чем достижением испанской короны. Все изменилось с 1520-х годов, после открытия месторождений серебра в Гуанахуато на территории современной Мексики. С 1540-х добыча серебра приобрела, что называется, промышленный характер, было найдено золото, и богатства недр инков, майя и ацтеков широкой рекой потекли в Испанию. В XVI веке кастильские короли династии Габсбургов получили из Америки «даров» на 1,5 трлн долларов (!) в ценах 1990 года.
Сотни галеонов непрерывно пересекали Атлантический океан в обе стороны. Сколько их затонуло с драгоценным грузом, сколько было атаковано корсарами…
Волна драгметаллов накрыла Королевство. Грамотно распорядиться таким внезапным богатством испанские государственные менеджеры как-то не сумели. И в конце «золотого» для Испании XVI века потоки золота и серебра намного превысили объемы ее национального производства. Результат – взлет инфляции на основные товары и обесценивание драгоценных металлов. Так, распухшие «золотовалютные резервы» Империи сыграли с ней злую шутку.
Французский путешественник, посетивший Испанию в 1603 году, писал: «Я узнал здесь поговорку - всё в Испании дорого, кроме серебра».
Собственно, испанцам уже ничего не надо было производить. Зачем? Конкистадоры и их европейские начальники оседлали золото-серебряные потоки из Нового света. Любой товар Старого света можно было оплатить испанской валютой, обеспеченной драгоценными слитками. Как будто все в порядке. Схема проста. Жестокая эксплуатация американских колоний и возможность купить все что угодно в Англии, Франции, Германии. Вам это ничего не напоминает из современной истории?
Но счастливая и безбедная жизнь на Пиренеях не сложилась. Не получилось. Гиперинфляция и жесткая зависимость от импорта драгоценных товаров, с одной стороны, и от экспорта товаров промышленных, с другой, привели Испанию к печальному, очень печальному концу.
Сельское хозяйство и ремесленничество разложились, промпроизводство не родилось. Откуда ему взяться? Испанцы вкладывали деньги не в реальный сектор, а только в золото и серебро или в государственные ценные бумаги, ими обеспеченными. Европейские соседи намного обогнали в своем развитии, некогда пышную Кастилию, в том числе, и не в последнюю очередь, за счет ее золота. После наполеоновских войн, Испания более, чем на 150 лет оказалась одним из самых захолустных мест на континенте. Хоть и полным очарования.
Пузырь Южных Морей. Великобритания XVIII век
Довольно тесно к испанскому «экономическому чуду» примыкает британская новелла 1720 года, получившая название «Компания (или Пузырь) Южных морей».
Все закрутилось вокруг испанского золота в Южной Америке. Предприимчивый (такие люди всегда находятся) британец Роберт Харли основывает в 1711 году акционерную торговую The South Sea Company (Компанию Южных морей). Бизнес-идея мистера Харли состояла в предоставлении предприятию исключительного права (асьенто) на торговлю с испанской частью южноамериканского континента.
Мысль была неплохая и легко усваивалась английской инвестиционной публикой начала XVIII века. О богатствах испанской Короны наслышаны были все и все хотели получить свой кусочек сладкого пирога. Пусть через дивиденды на акции. А что, очень удобно. Никуда не надо ехать. Океан переплывать…
Самыми известными участниками Компании стали великий физик, сэр Исаак Ньютон и писатель, «отец Гулливера» Джонатан Свифт.
Возможно, Роберт Харли с коллегами и не думали вначале строить финансовую пирамиду. Возможно. Но получилась именно она. Но обо все по порядку.
Главную ставку учредители сделали на успешный исход англо-испанской войны, закончившейся в 1714 году. Англичане предполагали, что сила британского оружия заставит испанскую Корону делиться награбленным и пустить корабли под флагом «Юнион Джек» в свои южноамериканские порты. Но военный конфликт закончился не совсем уж и успешно для Великобритании и с полной доступностью испанских владений не сложилось. Кастильцы дали согласие только на смехотворные три судна в год. К тому же, в 1718 году между двумя империями серьезно испортились дипломатические отношения.
Но надувание пузыря было запущено. Руководители Компании Южных морей распространяли слухи, о том, что испанцы открыли все порты для английских кораблей и вложенные деньги в акции Компании окупятся многократно.
Наступил 1720-ый год. Те, кто стоял за Компанией Южных морей добиваются важного королевского Акта по ограничению биржевого обращения акций своих конкурентов и бумаги Компании взлетают ракетой.
За первые 8 месяцев курсовая стоимость акций Компании Южных морей выросла почти в 8 раз! В спекуляции ценными бумагами, за которыми маячили испанские сокровища, бросилась вся Англия – от прачки до лорда, включая, упомянутых выше Ньютона и Свифта. Руководство Компании очень искусно обыгрывало покупку ее бумаг значимыми именами, увеличивая, тем самым, оборот акций.
Исаак Ньютон, предчувствуя скорый крах, продал свой пакет с сумасшедшей прибылью в 7000 фунтов стерлингов, но не удержавшись вновь вложился в «Южные моря».
Похмелье наступило скоро. В сентябре. акции британской МММ начала XVIII века рухнули в 6,7 раза. 24 сентября банк Компании становится банкротом. Итого - тысячи разоренных инвесторов, включая представителей самого высшего света. Основатель классической физики теряет 20000 фунтов и говорит знаменитую фразу: «Я могу вычислить движение небесных тел, но не степень безумия толпы».
Англия уже тогда была очень цивилизованной страной. И в 1721 году парламентская комиссия провела расследования аферы «Южных морей». Было выяснено, что директора компании вели себя, как обычные мошенники. Некоторые из них скрылись за границей с деньгами вкладчиков. Принятие королевского Акта, обусловившего резкий рост курса акций Компании, во многом, было обеспечено взятками членам парламента.
Накануне краха, капитализация Компании Южных морей составляла огромную, по тем временам, сумму в 37 млн фунтов. Ее падение лишило сбережений целое поколение англичан. Реструктуризированная The South Sea Company просуществовала еще почти 130 лет, до 1850 года.
Американская депрессия образца 1893 года
Крупнейшим финансово-экономическим потрясением в США накануне Великой депрессии 1930-х принято считать Панику 1893 года и последовавший за ней экономический спад.
Причиной послужило, как ни странно, бурное развитие железных дорог на североамериканском континенте. Этот вид транспорта был в те годы таким же инвестхитом, как сейчас Facebook и Google. Инвестиции в акции ж/д компаний не успевали осваиваться, их отдача оставляла желать лучшего. Банкротство одного из крупнейших железнодорожных перевозчиков компании «Филадельфия и Ридинг» послужило катализатором к обрушению рынка всех ж/д акций, а потом и всех акций вообще
Неприятности усугубил и неустойчивый рынок серебра, на котором государство повело себя крайне недальновидно. Результатом краха-1893 стала экономическая депрессия, длившаяся до самого начала XX века, банкротство более 15 тысяч компаний и почти 20% безработица на пике спада.
Вместо заключения
Наступил век XX. Уже не только локомотивы и пароходы, но и автомобили, и особенно авиация сделали мир «меньше». Телефон, радио, телевидение, а в конце века – информационные и компьютерные технологии сжали его до длины человеческой руки, снимающей трубку телефонного аппарата или, нажимающей кнопки клавиатуры. Все стало происходить вначале быстро, потом очень быстро, а сейчас – почти мгновенно. Движение рынка в одной точке земного шара, немедленно отображается в другой, за тысячи километров. Главное, чтобы пересекались часовые пояса.
Кризисы, обвалы и крахи приобрели международный, интернациональный характер.