gleb_romanoff 
Пролог
Часть 1 — Генри Полсон
«Перед тем, как велеть банкирам собрать свои команды и вернуться в Федрезерв в 9-30 завтрашнего дня, Полсон произнес слова, для многих показавшиеся угрозой:
«Речь идет о наших рынках. О нашей стране. И мы запомним тех, кто не принесет пользу».
Банкиры выходили молча в ужасе от объема предстоящей работы. Комната быстро опустела.»
Часть 2 — Джон Тейн
***СОВЕЩАНИЕ — суббота, 13 сентября 2007 года
К 8-00 холл ФРБ Нью-Йорка был полон банкиров и юристов. Они собрались недалеко от гигантской бронзовой статуи Софокла, которая была символом победы в битве при Саламине – столкновения, которое спасло Грецию и, возможно, западную цивилизацию от Востока. В этот день банкирам, собравшимся здесь, предстояла своя историческая битва: им предстояло спасти себя от собственных излишеств, а также западный капитализм от финансовой катастрофы.
Через час группа переместилась в тот же зал заседаний, где они накануне были шокированы новостями. К утру они поделились на рабочие группы: Citi, Merrill и JP Morgan назначали ответственными за анализ баланс Lehman и проблемы с ликвидностью, а Goldman, Credit Suisee и Deutsche Bank – за изучение объектов недвижимости Lehman и определения размеров «Дыры».
— Как вы знаете, правительство не участвует, вы действуете сами по себе, так сделайте все, чтобы получилось, — сказал Гайтнер. – Я вернусь через два часа, а вам лучше договорится и завершить дело.
Его покровительственный тон удивил многих. «Дурдом» — сказал Пандит (Citi) Джону Маку (Morgan Stanley). Все выглядело так, будто им раздали тест, но не дали карандаши, чтобы его заполнить.
На 7-м этаже Федрезерва в ожидании банкиров, которые, возможно, придут на помощь, сидели в ожидании топы из Lehman. Они принесли папки материалов с самыми важными документами. Через некоторое время их проводили в столовую, где их уже ждали несколько десятков банкиров – их возможных спасителей. Они заняли стол в дальнем углу огромной комнаты, а все на них глазели. Один из них нервно усмехнулся, когда группа незнакомых банкиров из Credit Suisee, словно заблудившись, начала разглядывать их.
«Что происходит?» — спросил кто-то из них.
«А вы, мать вашу, как думаете?» — спросил их в ответ один из Lehman.
Через некоторое время к ним подошли Джо Мак и Джон Тейн. «Господи, я переживаю за вас, парни. Это просто ужасно» — сказал Мак. Тейн тихо пил кофе и думал «На их месте мог быть я». Так как свободных комнат не было, их перевели в медицинский центр Федерального правительства, где был подготовлен временный офис. Очень метафорично, подумали руководители Lehman. Один из них, глядя на дефиблирятор на стене мрачно сказал «Очень кстати. Мы словно жертвы сердечного приступа»
Команда BofA вошла в здание Федрезерва в 10-30 утра на встречу с Полсоном и Гайтнером. Пока они ждали Гайтнера, пересказывали как Дик Фулд всю ночь названивал Льюсу домой, чтобы прояснить сделку по покупке Lehman.
— Вот мудак! – произнес один из BofA
Встреча началась с вопроса Гайтнера «И какие у нас новости?» BofA недвусмысленно дал понять, что не заинтересован в покупке Lehman, если правительство не будет участвовать. Они нашли проблемных активов не менее чем на 70 млрд, тогда как день назад она исчислялся в 40. Учитывая это, они собираются «убрать карандаши», если Полон не готов «вмешаться». Кроме того, BofA отметил, что обеспокоен тем, что Фулд по-прежнему пытается получить премию за акции. «Мы считаем, что это дерьмо» — заметил BofA .
— Вы знаете, никого не волнует, что они думают. Не беспокойтесь об этом – сказал Полон. – На данный момент не имеет значения, что думает Дик Фулд.
Они разошлись, обещав друг другу подумать над проблемой.
Тем временем парни из Merrill Lynch держали военный совет в закутке ФРБ.
— И что вы думаете? – спросил Питер Келли, заместитель Тейна.
— Lehman не потянет – ответил Тейн
— Тогда и мы не потянем – спокойно ответил Келли. Тейн молча набрал номер своего вице-президента Флеминга. «Устройте встречу с Кеном Льюисом. Сегодня.»
Ровно год назад Кен Льюис уже проходил это с Merrill. Тогда, никто кроме Стэна О-Нилла, СЕО Merrill и горстки руководителей BofA, не знали, что переговоры о слиянии имели место быть; не были проинформированы ни совет Merrill, ни правлени BofA . Компании очень подходили друг другу: с одной стороны крупнейший ретиейл банк с депозитной базой без нормального инвестиционного-брокерского направления, с другой – «огромное стадо» более 15 000 финансовых консультантов, лучший ритейл брокеридж в стране, инфраструктура и серьезный бренд в мире инвест банкинга. Но, нашла коса на камень. Тогда они не сошлись в цене.
Сейчас все было по другому.
***ДЖОН ТЕЙН
Тейна, выросшего в Антиохи, штат Иллинойс, небольшом городке к западу от озера Мичиган, всегда считали человеком, который умеет решать проблемы. Будучи сыном семейного доктора, который брал по 15 долларов за вызов на дом, — Тейн унаследовал те же мозги, что и его братья, которые стали докторами. В школе Тейн преуспевал в учебе и некомандных видах спорта: он был звездой борцовской школьной команды.
В свой первый год в Массачусетском технологическом институте, во время практики в Procter and Gamble, он сделал простое, но довольно важное открытие по поводу сборочной линии, за которую отвечал. Рабочие производили мыло Ivory, и всякий раз, когда из-за технических проблем линия останавливалась, они ждали, пока она снова не начнет работать. Юноша из колледжа объяснил, что нет причин останавливаться, что нет причин останавливать работу, что можно продолжать делать мыло и складывать ящики в стороне, пока линия снова не заработает. Таким образом, их бонусы, привязанные к количеству мыла, которое они сделают, не пострадают. Тайну удалось переманить их на свою сторону, особенно после того, как он сам начал укладывать коробки.
В 1979 году Goldman нанял только шесть кандидатов – выпускников шести разных школ бизнеса. Джон Тейн был единственным из Гарвардской школы бизнеса. Тейн провел 5 лет, работая в подразделении, занимавшимся инвестиционно-банковской деятельностью, а после — секьюритизацией закладных. Тогда его заметил руководитель подразделения фиксированной доходности Джон Корзайн. Пользуясь поддержкой Корзайна Тейн взлетел по карьерной лестнице и стал партнером в 1982 году, а несколько лет спустя – казначеем банка.
Инженер по образованию, он порой казался слишком прямолинейным человеком, не способным чувствовать ньюансы. «Когда он говорит, он настолько подробно все объясняет, что я, черт возьми, вообще перестаю понимать», — сказал как-то Стив Васкес, с которым он когда-то учился.
А в 1999-м на собрании Goldman Тайн просил заполнивших комнату банкиров и юристов: «Не затруднит ли вас иногда мне льстить?» Он знал, что шутит, но другие этого явно не поняли.
Тейн всегда был уверен, что единоличное руководство Goldman Sachs – его судьба. Во время рождественских праздников 1998 года он принимал участие в дворцовом перевороте, который заставил уйти Джона Корзайна и поставил на его место Генри Полсона, который заявил, что планирует быть гендиректором всего два года. Для Тейна, давнего помощника и друга Корзайна, это было тяжелым решением, но поддержка Полсона, которого он искреннее считал лучшим лидером, чем Корзайн, позволяла ему продвинуть собственную карьеру. Но через два года Полсон даже не думал об отставке: он понял, как много работы еще предстоит сделать, но не был уверен, что его преемники справятся.
Всего один день Джон Тейн занимал должность, которой добивался с самого начала – должность СЕО Goldman Sachs. К несчастью, это было 11 сентября 2001 года. Во время атаки фактический СЕО Генри Полсон летел в Гонконг и сопрезидент компании Тейн оказался самым старшим исполнительным директором в штаб квартире Goldman. В течении следующих 72 часов он провел компанию сквозь хаос, принимая спокойные и взвешенные решения на фоне всеобщей истерии. Поскольку он руководил внутренней работой компании, то знал схему и коммуникации здания. Первым делом Тейн приказал отключить систему кондиционирования, чтобы песок и земля, поднятые взрывом, не попали в здание через воздухозаборные шахты. Также он приказал всем сотрудникам оставаться на территории банка и не присоединятся к толпам перепуганных людей, которые в спешке бежали из Южного Манхэттена. Что касается бизнеса, Тейн перенес клиринговые операции и оформление сделок из Нью-Йорка в крупнейшие международные офисы компании в Токио и Лондоне.
Тем не менее, его проявленные лидерские качества остались без внимания. Кроме того, трудоголика Полсона раздражали ритуальные отпуска Тейна: трудолюбивый Тейн всегда брал двухнедельный отпуск на Рождество, неделю на Пасху, а потом еще две недели летом. Когда же Полсон назначил бывшего трейдера потребительского сектора Ллойда Бланкфейна сопрезидентом, Тейн понял что пора что-то менять.
В январе 2004 года Тейн стал генеральным директором NYSE с зарплатой в 4 млн., крупица по сравнению с компенсационным пакетом предыдущего CEO Ричарда Грассо ($140 млн «золотого парашюта»). На бирже Тейн начал радикальные преобразования, пытаясь вытряхнуть крупнейший мировой фондовый рынок из его устаревшего закрытого состояния. Он сократил льготы – под удар попали обитый деревянными панелями клуб и биржевая парикмахерская – и превратил биржу в коммерческое предприятие, чьи акции поступили в свободное обращение. Он пошел против мощного устоявшегося сообщества биржевых маклеров, которые тщетно протестовали, пока Тейн втаскивал их в век электронной торговли. И он выиграл. Он превратил биржу в успешную и глобальную компанию, а также взростил себе приемника.
Четыре года спустя, осенью 2007 года, с углублением кредитного кризиса, ряд крупных банков понесли серьезные убытки и вынуждены были уволить руководство. Тейн был предсказуемым кандидатом для фирм, жаждущих обновления. И он выбрал Merrill Lynch, а Merrill Lynch выбрал его.
Он начал с молниеносных действий, чтобы укрепить Merrill в надежде опередить появление проблем. В декабре и январе Merrill Lynch привлек 12,8 млрд. из суверенных фондов Сингапура и Кувейта. Он сокращал затраты: продал один из самолетов компании и наложил запрет на личное использование оставшегося самолета руководителями компании; он продал вертолет, который существовал лишь для доставки предыдущего СЕО на игру в гольф; он заменил свежие цветы, которые поставлялись каждую неделю и стоили 200 тыс. в год на искусственные.
Однажды по прибытию на работу он миновал лифт, который держали открытым исключительно для него, и воспользовался другим, общим, лифтом. Как только Тейн вошел в него, все сотрудники сразу вышли. «В чем дело?» — спросил Тейн. «Мы не можем ездить с вами в одном лифте», — ответили сотрудники. «Это безумие, вернитесь и мы поедем дальше», — сказал Тейн и поручил службе безопасности открыть все лифты для общего пользования.
Интервью CNBC о результатах 2 кв. 2008 года
Продажа пакета СDO по 0,22 цента за 1 доллар
Но, наряду с этим, был кабинет. Когда Тейн вошел в кабинет его предшественника, его непроизвольно передернуло. Он не мог себе представить, чтобы здесь можно было принимать наиболее важных клиентов и инвесторов компании. Его жена Кармен, пришла, чтобы осмотреть помещение, и согласилась с тем, что оно нуждается в полной реконструкции. Они наняли известного дизайнера интерьеров для богатых и знаменитых. Дизайнер предложил сделать кабинет по-европейски элегантным. Но перед началом реконструкции Тейн должен был утвердить все расходы в отделе глобальной корпоративной службы МЛ. Вот некоторые позиции счета:
Рабочий стол в тиле Георга IV – 18 000 долларов
Ковер в конференц-зал — 87 000 долларов
Стулья для гостей - 90 000 долларов
Комод с ножками — 35 000 долларов
Кофейный столик — 18 000 долларов
Зеркало — 5 000 долларов
Гонорар дизайнеру и строителям – 800 000 долларов
Отдел вообщем одобрил счет, вычеркнув что-то для приемной за 15 000 долларов.
*** СОВЕЩАНИЕ – 13 сентября 2008 года – СУБОТА
Вокруг шведских столов на первом этаже в Федеральном резервном банке Нью-Йорка собралась толпа банкиров. Несмотря на серьезное задание, которое все получили, они мало что могли сделать. Все их подчиненные итак были загружены под завязку.
В одном углу группа руководителей убивала время, парадирую Полсона, Гайтнера и Кокса (председателя SEC). «А-а-а, эм-м-м, а-а-а, эм-м-м», — пробормотал один из банкиров, имитируя заикание Полсона. «Работай усерднее, становись умнее!» — смеялся другой над бойскаутскими лозунгами Гайтнера. Третий изображал Кристофера Кокса, который, как все были уверены, плохо разбирался в крупных финансовых операциях: «2+2? Э-э-э-э… Я возьму калькулятор?». В другом углу Келлехер, финансовый директор Morgan Stanley на своем BlackBerry играл в игру, и вскоре неофициальный турнир уже шел полным ходом.
После обеда всех вызвали в главный конференц-зал, и отсутствие Джона Тейна не осталось незамеченным.