Нарек Авакян (Analyst) Вот уже как 5 лет продолжаются активные дискуссии по поводу реформирования МВФ и включения в корзину резервных валют китайского юаня. КНР активно продвигает свою национальную валюту к статусу мировой резервной, и включение ее в пул резервов МВФ является важнейшим шагом на пути к этому. Но с тех пор, как в 2010 году удалось вроде бы добиться прорыва по этому вопросу, дело застопорилось. То и дело кто-то, да мешает Поднебесной достичь поставленной цели – то Япония, то Европа. Но чаще всего палки в колеса юаню ставили США, и кстати говоря продолжают ставить – на сегодняшний день только американский парламент не ратифицировал соответствующее соглашение о включение китайской валюты в список мировых резервных. Что же даст такая привилегия как резервная валюта Китаю и почему за эту привилегию он так борется?
Честно говоря, я думаю все и так прекрасно понимают, что не будь бы доллар мировой резервной валютой, дефолт США был бы неизбежен – хотя бы потому что напечатать в таком объеме ничем необеспеченную национальную валюту попросту означает в конечном счете гиперинфляцию и шоковую девальвацию. Статус мировой резервной валюты позволил американскому ФРС печатать неограниченное количество долларов. Только за три раунда количественного смягчения в финансовую систему США вкачали свыше 2.5 трлн. долларов, и эти «деньги» в основном пошли на выкуп государственных долгов. И КНР просто хочет иметь такие же привилегии – это позволит Поднебесной успешно преодолеть нынешний спад экономического роста, а также относительно безболезненно сдуть пузырь на кредитном и фондовом рынках, а также на рынке недвижимости.
Вообще китайцам стоит отдать должное – они очень многого добились за последние 15 лет. Если еще до кризиса 2008-2009 гг. вообще мало кто вспоминал не только про китайскую экономику, но и вообще в целом про страны Emerging Markets, то теперь Китай ставят чуть ли не в один ряд с Америкой. И повод для этого на самом деле есть – номинальный объем ВВП страны в 2014 году, по данным Всемирного Банка, превысил 10.3 трлн. долларов, в этом году, по моим расчетам, составит не менее 11.5 трлн. Реальный же ВВП (в пересчете на паритет покупательской способности) уже является крупнейшим в мире – свыше 17.8 трлн. долларов. По моим оценкам, где-то уже в 2020-2021 году, несмотря на все сложности, впервые в новейшей истории американская экономика сместится с первого места, уступив дорогу Китаю. В такой ситуации глупо было бы отрицать неготовность китайской валюты к статусу резервной.
Что примечательно – по объему международных транзакций в системе SWIFT юань уже обогнал японскую йену и вероятнее всего в ближайшие годы обгонит и британский фунт. То есть фактически китайская валюта уже стала популярнее существующих в настоящий момент резервных валют. По состоянию на минувший октябрь, по указанной платежной системе, через китайский юань проводится почти 2.8% всех операций, в то время как доля йены составила лишь 2.76%. Еще примечательнее то, что юань используется уже не только для международных расчетов в торговле и в финансовых сделках. Китайскую валюту накапливают в виде валютных резервов уже свыше 30 стран по всему миру. Более того – Великобритания в октябре 2014 года выпустила даже суверенные облигации, номинированные в китайской валюте, в объеме порядка 3 млрд. юаней (почти 0.5 млрд. долларов). Это первая эмиссия юаневых облигаций в Европе и данный шаг можно оценивать весьма символично, так как именно с выпуска аналогичных облигаций, номинированных в японской валюте, начался последний этап оформления йены в качестве одной из резервных валют (это произошло в первой половине 90-х гг. прошлого века).
Однако тут стоит отметить два важных факта. Во-первых – Япония в те времена считалась настоящим открытием для мировой экономики, так как мало кто мог поверить в то, что страна, которая только в 70-е гг. начала бурный промышленный подъем, сумеет так быстро достичь столь высокого уровня развития и на равных тягаться с США за право быть главной экономикой мира. Китай пока этим похвастаться не может, да и успехи китайской экономики, говоря откровенно, основаны не на технологиях или научных знаниях, как это было в Японии, а на дешевой рабочей силе и как следствие высокой конкурентоспособности товаров массового потребления на мировом рынке (от электрических утюгов и чайников до автомобилей и текстиля).
И во-вторых, и это является пожалуй главным фактором, препятствующим превращению юаня в статус резервной валюты, КНР является идеологическим и экономическим противником США. Если с Японией у Америки на тот момент было просто соперничество в мировой экономике, в то время как стратегические взгляды на ключевые вопросы совпадали, то с Китаем все наоборот. В этой связи, двум мировым державам будет крайне непросто придти к какому-либо соглашению по вопросу превращения юаня в резервную валюту.
В конце я бы сделал несколько выводов. Первое – достижение каких бы то ни было договоренностей и даже прямая рекомендация МВФ вовсе не дают гарантий включения юаня в корзину мировых резервных валют – тут все будет зависеть от позиции США. Второе – как известно, именно на этапе прохождения различных “спорных” соглашений в американском конгрессе возникают самые серьезные проблемы и затягивания, так как в американском парламенте вот уже четверть века доминируют ястребы (по крайней мере в вопрсоах внешней политики). Поэтому включение юаня в корзину валют МВФ еще может занять некоторое время (возможно до конца 2016 года).
Третье – Китай, скорее всего, в дальнейшем будет не только продвигать юань в качестве одной из резервных валют, а будет стараться предложить миру альтернативную финансовую систему – на это указывает создание многочисленных международных финансовых институтов (таких как АБИИ, Банк БРИКС, пул валютных резервов БРИКС и др.). И четвертое – пока еще непонятно, каким образом поменяется фактический статус юаня даже после включения в корзину МВФ, так как до сих пор китайский финансовый рынок (в том числе и в валютном сегменте) остается слишком непрозрачным, закрытым и непонятным для большинства мировых инвесторов. Так или иначе, однако вероятное закрепление за юанем статуса мировой резервной валюты станет существенным достижением Китая на пути к созданию крупнейшей мировой экономики.