Market Commentary Не так давно рынок ценных бумаг переживал исторические подъемы, технические компании находились в центре всеобщего внимания, а рынки капитала раздавали деньги направо и налево, доводя размеры среднемесячных трат стартап-проектов до немыслимых объемов. Проще говоря, началась настоящая золотая лихорадка. Разумеется, отовсюду тут же показались инвесторы, желающие урвать свой кусок пирога во всеобщем веселье.
Сегодня все мы видим, к чему это привело.
Едва рынки восстановились после катастрофы 2001 года, как потоки инвестиций снова направились в рисковые отрасли и стартапы. Сложилась ситуация, при которой любая более-менее адекватная команда с "неплохой" идеей могла быть уверена в том, что кто-нибудь непременно вложится в их проект. Сегодня, конечно, мир уже не сходит с ума так, как это было в 2000 году, но общее помешательство никуда не делось.
В результате мир пришел к кризису 2008 года... Все знают, чем он закончился.
Его последствия мы ощущаем до сих пор. К счастью, массовая истерия, наконец, начала сходить на нет, первичное размещение акций стартапов уменьшилось (да и сами стартапы, любящие купаться в лучах всеобщего внимания, стали все меньше и меньше заявлять о себе). Волатильность на активных рынках породила неопределённость.
Сочетание всех этих факторов может привести нас к так называемому "техническому пузырю", который, тем не менее, даже в худшем своем проявлении вряд ли примет масштабы 2001 или 2008 годов. Вместо этого происходит повышение толерантности рынка в высоко-рисковым инвестициям, появившееся из прошлого опыта подобных ситуаций. Несмотря на это, многие видят в тренде сигналы к очередной катастрофе. Но не обязательно прислушиваться к пессимистам. Все может сложиться и так, что происходящее пойдет сфере высоких технологий и венчурному капиталу только на пользу.
Жадность и страх
Чтобы разобраться в происходящем, необходимо обратить внимание на две силы, оказывающие наибольшее влияние на прилив и отлив инвестиций, а значит, и на изменение количества денег, которые могут позволить себе потратить стартапы для достижения своих целей. Эти силы - жадность и страх.
В благоприятные периоды, когда макроэкономическая волатильность и неопределённость находятся на низком уровне, эйфория стремительно захватывает умы, и все больше богачей вкладывают свои денежки в рисковые активы. При таком экономическом климате инвесторы готовы вкладывать все больше денег; на сто процентов уверенных в обоснованности своих действий. В результате предпринимателям становится проще привлечь финансирование к своему проекту, а значит, и увеличить расходы.
Собственно, почему бы и нет? Если деньги дешевеют, а их вложение в стартап сулит огромные прибыли, почему бы не рискнуть? Такой ход мыслей мало чем отличается от частных инвесторов, распределяющих средства в периоды низких процентных ставок и стабильного экономического роста таким же образом. Когда капитал дешевеет, а возможности рынка возрастают, будет логичным занять большую сумму и вложить ее в отрасль с огромной потенциальной прибылью (не стоит забывать, что речь идет о вложении денег в стоящие проекты, а не в первые попавшиеся).
В случае, если времена кажутся уже не такими хорошими (период 2001-2008 гг.), а нестабильность и волатильность возрастают, экономический климат становится уже не таким привлекательным. Рынок капитала становится более консервативным, а то и вовсе застывает, что естественным образом повышает стоимость приобретения капитала. Рисковые инвесторы становятся избирательны и осторожны, что мгновенно усложняет жизнь стартап-проектам.
Для стартапов с меньшими экономическими возможностями, модель роста которых опирается, прежде всего, на необходимость тратить большие средства в короткие сроки для привлечения внимания, атмосфера страха, царящая на рынке капитала, может стать смертельной.
Итак, что же все это значит?
В мире финансов явление приливов и отливов, сопряженное с увеличением и уменьшением рисков, часто влечет за собой развитие стадного поведения.
И на сегодняшний день появляется все больше признаков того, венчурный капитал и технические компании начинают переходить от жадности к страху (или от увеличения рисков к уменьшению). Последствия видны уже сейчас: все меньше стартапов публично заявляют о себе. И "гастролирующие" рисковые капиталы, такие как хедж-фонды, подпитывающие рисковое финансирование стартапов при благоприятных рыночных условиях, наконец, сходят на нет.
Кроме того, некоторые макроэкономические факторы, создающие неопределённость рынка, тоже немало охлаждают пыл рисковых инвесторов. В их число входят:
- Замедление роста китайской экономики, что негативно сказывается на мировом рынке капитала и создает опасения возникновения высокой волатильности.
- Процентные ставки так и остаются низкими. Это, как ни странно, вызывает опасения вероятного их повышения в будущем.
- Цены на сырье падают, и рынок ценных бумаг из-за этого, разумеется, тоже страдает.
Все это создает атмосферу снижения аппетита инвесторов к инвестициям, гарантии возврата которых не ясны. В краткосрочной перспективе это может привести к гибели многих стартапов со скудными экономическими моделями, суть которых заключается в выкачивании денег из инвесторов под прикрытием всеобщей эйфории. В свою очередь, для достойных стартапов это может создать большие трудности на пути приобретения стартового капитала.
Но не для всех сложившийся ныне тренд - плохая новость.
Для детально проработанных стартапов, готовых как к хорошим, так и к суровым временам, вряд ли что-то сильно изменится. Сосредоточение и дисциплина могут оградить бизнес от последствий приливов и отливов на бирже. Если рынки капитала все же окончательно встанут на путь снижения рисков, такие стартапы без труда смогут приспособиться к сложившейся обстановке.
Например, грамотно поданный и "здоровый" во всех смыслах стартап может просто сократить долю инвестиций в разработке продукции и работать более усердно, чтобы таким образом увеличить прибыль. Ведь, как ни крути, доходность имеет свойство избавлять компанию от необходимости привлечения заемного капитала.