Нарек Авакян (Analyst) С тех пор, как в декабре 2014 года в России произошел валютный кризис и курс рубля обвалился всего за 3 дня на 40%, Центральный Банк предпринял несколько шагов для нормализации ситуации.
Все действия ЦБ за последние 1.5 года кажутся крайне странными и сомнительными. Во-первых, непонятно зачем надо было допускать валютный кризис – на тот момент регулятор имел все механизмы, чтобы как минимум снизить волатильность на валютном рынке, а ссылаться на принцип полной либерализации валютного курса в условиях, когда существует реальная угроза финансовой стабильности страны, как минимум, неактуально.
Во-вторых, неясно зачем ЦБ использовал для стабилизации курса именно резкий рост ключевой ставки – сразу на 650 б.п. Чего хотел добиться столь высокой ключевой ставкой и чем руководствовался российский регулятор – не совсем понятно, ведь как известно у каждой медали есть две стороны. В результате экстремально высокой процентной ставки ЦБ действительно смог предотвратить масштабный отток капитала из страны и даже в дальнейшем стабилизировал валютный рынок. Однако в то же время, экономика оказалась в крайне жестких условиях, а резкое подорожание рублевых кредитов привел к давлению на оборотный капитал российского бизнеса из-за роста расходов на обслуживание долга, который в свою очередь вынужден был перенести эти расходы на плечи потребителей через рост цен. Решение ЦБ о резком увеличении ключевой ставки лишь способствовало росту инфляции.
В-третьих, опять же не понятно зачем Банк России придерживается жесткой денежно-кредитной политики. С 2011 года (когда Эльвира Набиуллина стала новым главой регулятора) такая политика показала свою полную несостоятельность. Ультра-жесткая политика не только не способствует снижению инфляции, но наоборот ведет к его росту. Если в 2011 году удалось добиться исторического минимума по инфляции в России – всего 6.1% - то в последующие годы темпы рост потребительских цен лишь увеличились. В результате, все это привело к тому, что темпы инфляции в 2015 году оказались максимальными с 2008 года (но тогда это было связано с крайне высоким потребительским спросом). Параллельно с этим сокращается и экономический рост – если в 2011 году рост ВВП стал максимальным после кризиса и достиг 4.5%, то затем пошел планомерный спад темпов роста, и в конце концов все привело к тому, что в экономике началась самая затяжная рецессия с 90-х гг.
Однако фактически такая жесткая политика ЦБ является скорее вынужденной, чем преднамеренной. У Центрального Банка главным приоритетом является именно борьба с инфляцией, в то время как экономический рост относится больше к прерогативе Правительства. Но в любых сформировавшихся экономиках процентные ставки являются главным механизмом регулирования экономического роста. В России же из-за множества структурных проблем до сих пор остается проблема высокой инфляции. Например, до недавнего времени на внутреннем потребительском рынке была слишком высокая зависимость от импорта, в результате чего любые колебания национальной валюты приводили к скачку цен, а соответственно стимулировали инфляция. До 2015 года 10% ослабления рубля приводили к дополнительному росту потребительских цен на 1%. А ведь смягчение денежно-кредитной политики как раз и ведет к ослаблению национальной валюты, и как следствие – росту инфляции. Поэтому даже с учетом того, что монетарный фактор на сегодняшний день никак не может являться стимулом инфляции, из-за подобных структурных проблем у ЦБ оказываются связаны руки, хотя текущая политика регулятора действительно является чрезмерно жесткой и не позволяет экономике расти.
Чтобы решить накопившиеся проблемы необходимо проводить структурные реформы в экономике. В первую очередь – либерализовать ценообразование на потребительских рынках развивая честную рыночную конкуренции, чтобы путем спроса и предложения устанавливались цены на ту или иную продукцию. Однако с учетом того, что лобби этих самых проблем имеется в самых верхах государственной власти (на уровне Парламента, Правительства и даже администрации Президента) сделать это в ближайшее время вряд ли удастся.
Если же говорить более конкретно, то речь идет о том, чтобы были ликвидированы монополии, которые работают в тех или иных сегментах потребительского рынка. Такие монополии способствуют необоснованному росту цен даже в период кризиса, когда внутренний потребительский спрос сжимается, что по идее должно приводить к снижению цен. Причем секторов экономики, которые фактически монополизированы, довольно много. Одновременно с этим, необходимо отвязать политику Правительства от цен на нефть и от нефтегазового сектора в принципе. Т.е. власти должны действовать исходя из интересов не одного сектора (пусть и крайне важного), а всей экономики в целом.
Во-первых необходимо снизить привилегии крупных компаний в экономике, которые фактически заняли монопольные позиции на своих рынках, и во-вторых необходимо отвязать внутренние цены на сырье от мировых. Еще одной из важнейших реформ является бюджетная сфера – здесь необходимо кроме снижения доли нефтегазовых доходов добиться более эффективного расходования средств и предотвратить возможную коррупцию в этой сфере. Наконец, последним в этой цепочке структурных реформ является сокращение участия государства в экономике страны. Сейчас более 60% всего ВВП так или иначе находится в руках государства, из-за чего ценообразование на внутренних рынках остается крайне непрозрачным.
Проведя перечисленные выше реформы возможно радикальное смягчение денежно-кредитной политики Центрального Банка. Пока же регулятор вынужден сохранять жесткий курс в этом вопросе – вот и на последнем заседании 28 января было принято решение вновь сохранить ключевую ставку на уровне 11%, что фактически является запредельным уровнем для экономики.